Труд по праву

Анатолий Вассерман

   Кодекс Законов о Труде, унаследованный нами от советской власти, устарел безнадёжно. Правда, формально он пока ещё действует. Не только потому, что в стране до сих пор хватает надеющихся на возобновление власти, одарившей нас этим сборником благих пожеланий. Но и потому, что новая экономика пока не устоялась, и её требования не столь стабильны, чтобы их кодифицировать.

   Наверное, именно поэтому споры о новом Трудовом кодексе пока далеки от завершения. Даже контуры этого кодекса ещё не прорисованы.

   Томас Гоббс учил: «Если бы математические аксиомы затрагивали наши страсти, они до сих пор были бы предметом жестоких споров»⁰¹. А Трудовой кодекс затрагивает страсти каждого из нас — хоть работодателя, хоть работника.

   Но даже самые заядлые спорщики не задумываются,

   Между тем его необходимость сама по себе нуждается в доказательстве. Хотя бы потому, что в ней уже сомневались. И очень серьёзно.

   Кратчайший и изящнейший известный мне путь отказа от трудового права сформулировал ещё в начале 1995-го года экономист Николай Смолкин.

   По мнению Смолкина,⁰² понятие «наём рабочей силы» сводится к комбинации договоров гражданского права. Работник арендует у работодателя необходимое оборудование, закупает у него сырьё и расходные материалы. А работодатель обязуется всё это работнику доставлять, а заодно и приобретать у него произведенную продукцию — если она соответствует согласованным спецификациям.

   Логика неоспоримая. И очень приятная для всех участников договора.

   Наёмный работник, который с незапамятных времён считается в трудовых отношениях сугубо пассивным, теперь оказывается активной договаривающейся стороной. Стало быть, обретает убеждённость в собственной значимости.

   Наниматель избавляется от неприятного привкуса рабовладения. А многочисленные трудовые конфликты, в которые он неизбежно втягивается, можно решать привычными приёмами коммерческих переговоров.

   Но главное,

   Нынешний российский Гражданский кодекс ещё при обсуждении прозван Рыночной Конституцией. Не только потому, что и впрямь соответствует большинству требований поборников рыночной экономики. Но и потому, что весь опирается на главную для рынка идею — равноправие всех его субъектов.

   Идею эту до сих пор признают у нас далеко не все. Недаром главные в исполнительной власти разрушители рыночной экономики — Центробанк и налоговики — добились для себя множества привилегий⁰³. Благо законодательная наша власть и вовсе не пылает желанием крепить рынок. Но изъятиями в пользу казённых служб грешат, увы, и Гражданские кодексы стран порыночнее нашей⁰⁴.

   Но ничего рыночнее Гражданского кодекса в законодательстве нет. И, судя по мировому опыту, не бывает. Если свести трудовые отношения к нормам гражданского права, то новый, рыночный, Трудовой кодекс вовсе не понадобится. Как и все нынешние споры о нём.

   Конечно, моё изложение столь нестандартной идеи слишком кратко, чтобы убедить читателей. Но это неизбежно. Ибо я и сам не убеждён. Ведь за неизбежно узкими газетными рамками статьи Смолкина остался немаловажный вопрос:

   Не из-за дороговизны. С тех пор, как придуман кредит, купить всё прибыльное — не проблема. Большинство новых дел так и начинаются — в кредит. А погашают этот кредит из прибыли, полученной на купленном в кредит оборудовании. Иногда и само оборудование берут в кредит⁰⁵. Да и не для всякого дела нужна сложная и дорогая техника. Например, конструктору для работы вроде бы хватает бумаги, карандаша и циркуля — уж на это деньги найдёт любой. Но символом века стали многотысячные КБ, где все сотрудники наёмные.

   Не в силу привычки. На протяжении большей части истории привычка была прямо противоположна. Средневековый мастер работал в собственной мастерской, на собственном верстаке, собственным инструментом. Да и сейчас многие квалифицированные рабочие немалую долю инструмента покупают сами, по своему вкусу и навыкам. Не зря говорят: «Мастер узнаётся по инструменту».

   Не по принуждению. Наоборот, во многих странах правительства специально поощряют выкуп предприятий самими работающими. Да и в России усилиями прославленного окулиста Святослава Фёдорова продвигаются такие законы.

   Не по неспособности. Хотя самостоятельно вести бизнес может, к сожалению, не каждый. Принято считать: к этому способны 5–6 % активного населения. Но ещё недавно считалось, что в СССР такие люди вообще истреблены. А сколько их ныне! Так что было бы к чему приложить силы — а силы найдутся.

   Любые принуждения, привычки и безденежья отступают перед выгодой. И раз наёмных служащих в десятки раз больше, чем самостоятельных — значит,

   Выгодно настолько, что даже в США и Испании — там передачу фирм рабочим кредитует казна практически беспроцентно — желающие воспользоваться столь щедрыми дарами находятся на считанных процентах предприятий.

   Выгодно потому, что рабочее место — это не только (и не столько) дрезина, кульман или мартен. В первую очередь

   Советская власть велела думать: ценности создаёт только непосредственное материальное производство. А сфера услуг, хотя и нужна личности, но для общества в целом — лишь обуза. И Советы всячески эту сферу ужимают. Чего стоят хотя бы нынешние процедуры открытия торговых и обслуживающих точек в большинстве субъектов РФ — включая те, чьи вожди клянутся в любви к рынку!

   А в местах цивилизованных давно поняли — без услуг производства не будет. Работник может сделать много и быстро, только если освобождён от всего постороннего. И даже в лютом бреду не привидится западному менеджеру загрузка инструментального цеха серийной продукцией или одна химчистка на город.

   Эффективность труда обеспечивается множеством услуг — и бытовых, и чисто производственных. Производственные можно разделить на большие группы, самая очевидная из которых —

   Среди гражданских договоров, заключаемых (пока — неявно) работником и работодателем, основные — договора поставки. Работнику нужны полуфабрикаты, инструменты, энергия… Он должен куда-то отдавать продукцию, вывозить отходы, чинить оборудование… И всё это — в нужное время в нужном месте.

   И не только внутри предприятия. Отправная точка для рассуждений о сходстве трудового и гражданского права — придуманные лет тридцать назад в Японии договора «канбан» (точно к сроку). Они позволили крупным компаниям практически отказаться от расходов на складское хозяйство. И это резко повысило конкурентоспособность Японии. Но каждый такой договор содержит многие тысячи подробностей. И каждая подробность жизненно необходима для нормальной деятельности обеих договаривающихся сторон.

   Легко ли вольному работнику в одиночку учесть всё необходимое и быстро справиться с непредвиденным?

   И не дожидаясь решения этой проблемы, всплывает новая —

   Моды менялись даже в античности — но не ежегодно. Лекарства искали всегда — но находили крайне редко. Архитектурные стили шлифовались веками…

   Ныне каждый день несёт тысячи новшеств. Кто сегодня повторяет вчерашнее, обречён — завтра у него никто ничего не купит. Как в сказке Кэрролла, «нужно бежать со всех ног, чтоб хотя бы остаться на месте».

   Конечно, новое дело можно начать и в старом гараже. Так начинали два Стивена — Джобс и Возняк — и созданная ими компьютерная фирма «Apple», несмотря на немалые проблемы⁰⁶, доселе одна из крупнейших в мире. Но о скольких гаражах мир так ничего и не узнал, ибо начатое в них кончилось ничем?

   Если учесть, сколько неудач приходится на один успех, станет ясно: инновация — дело дорогое. Так что не хочешь рисковать всем — не действуй в одиночку. Тем более что единственный надёжный способ окупить расходы на инновации — большой, непосильный одиночке тираж готового изделия.

   Кстати, требуемый тираж и платёжеспособный спрос связаны довольно неожиданно⁰⁷. Любой новинке нужно примерно одно и то же общее число жителей на потенциальном рынке. Это число зависит только от общего уровня развития науки и техники. И с его подъёмом непрерывно растёт: почти всё, что можно было придумать раньше и дешевле, уже придумано. В начале 80-х, когда эту закономерность впервые выявили и обосновали, не было смысла разрабатывать новинку для рынка менее чем в 300 миллионов жителей. А в начале века (в пору расцвета идей национальной независимости) хватало нескольких сот тысяч.

   Публикация исследований по окупаемости новинок дала немедленный практический эффект. Чтобы не душить экономику таможенными кордонами, страны западной Европы слились в Европейский Союз. Чтобы дольше держать экономику в параличе и благодаря этому в подчинении политике, советская бюрократия раскромсала наш Союз (где был как раз нужный минимум жителей).

   Но это уже политика. Лучше вернёмся к экономике. Ведь есть ещё одна громадная группа услуг —

   Разделению труда пропето немало гимнов. Доведя его до технически возможных пределов, стал крупнейшим автопромышленником мира Генри Форд. Колоритнейшие примеры разделения труда привёл в «Капитале» Карл Генрихович Маркс. Не удержусь от примера и я.

   Некогда шахтёр рубил уголь ручной киркой и время от времени крепил пройденное пространство. Появились отбойные молотки, рубка пошла быстрее — и потери времени на крепление стали ощутимы. И в 1935-м трое шахтёров поделили работу: один только рубил уголь, остальные двое только крепили. В первую же смену по новой системе они вместо положенных 42 тонн (по 14 на каждого) выдали 102. Увы, я помню имя только забойщика — Николай Стаханов.

   Даже в столь творческих занятиях, как конструирование и программирование, труд удаётся разделить и кооперировать. И солидно выиграть — и в количестве, и в качестве результатов.

   Но программисты могут сидеть дома и обмениваться текстами программ по телефону⁰⁸. Обменяйтесь-ка по телефону болтами и гайками! На нынешнем уровне развития техники разделение труда в большинстве отраслей невозможно без централизованного, фабричного производства.

   И уж подавно невозможно разделение труда без координации всех участников разделения. Но о координации я уже говорил — так что круг рассуждений замыкается. И в круге этом остаётся вывод:

   Но только если все предполагаемые услуги действительно оказываются: новинки создаются и используются, труд разделяется и кооперируются, вся деятельность координируется… и многое другое, что в рамки статьи не влезает, столь же неукоснительно выполняется.

   Значит, в договора аренды, поставки и запродажи надо включать такое множество условий, какое и перечислить трудно. И тут возникает общенаучная проблема, именуемая

   Поведение молекул можно вычислить непосредственно по уравнениям квантовой электродинамики (как говорят физики, из первых принципов). И точность совпадения расчёта с экспериментом поражает любое воображение. Если… удаётся довести расчёт до конца. Ведь сложность его столь же поразительна. Поэтому в большинстве сколько-нибудь важных и сложных случаев приходится вместо точного расчёта использовать закономерности, найденные экспериментально. Так что химия к квантовой механике не сводится.

   Поведение живой клетки вполне объяснимо свойствами химикатов, её образующих. Но больно уж их много! Недаром каждый новый шаг такого теоретического объяснения до сих пор награждается Нобелевской премией. Основное в биологии клетки в обозримом будущем придётся определять экспериментально.

   Далее в той же цепочке следуют: биологическая ткань, орган, организм, род, общество, мышление, душа, бог… Каждую из этих надстроек в принципе можно полностью определить через свойства её базиса. Но только в принципе. На практике такое объяснение столь сложно, что приходится каждый этаж считать хотя и стоящим на предыдущем, но построенным самостоятельно.

   Несводимость встречается не только в точных науках.

   Англосаксонское право не знает понятия «уголовный процесс». В англоязычных странах его заменяет обычный гражданский иск. Просто иск этот предъявляет обвиняемому гражданину не другой гражданин, а государство в целом. Это имеет свои прелести: например, куда легче приучить граждан к презумпции невиновности. Но и неудобств хватает — даже перечислять долго. Так что традиции континентальной Европы отделили уголовный процесс от гражданского.

   Несводимо к гражданскому и трудовое, и родственное ему

   Направленное против формулы «Вас много — мы одни». Которой пользуется при удобном случае почти любой — включая участников договора аренды.

   Арендодателю очень легко быть монополистом: например, в Москве земля не продаётся — и арендные ставки немыслимы. Крупный предприниматель считает своё дело ТОЛЬКО своим, закрывает в соответствии со СВОИМИ расчётами и планами — и внезапно оставляет без дела всю округу. Что творит социалистическое отечество — монополист на рабочие места — мы знаем по долгому опыту.

   Монополист-арендатор тоже тянет одеяло на себя: сколько выручишь за аренду магазина, если арендатором вправе быть лишь его трудовой коллектив⁰⁹? Мастер — золотые руки полагает, что с незаменимостью обрёл право на запои — и срывает работу целого конвейера.

   Обычным договором монополиста не ограничить — слишком неравны весовые категории сторон. Одной из сторон договора должно стать всё общество. Лишь закон может сдержать монополиста. И первые антимонопольные законы (ле Шапелье — 1793, Шерман — 1890) приняты именно в сфере трудового права.

   Степень ограничения прямо связана со степенью монополии. В цивилизованном мире прописка немыслима. Переехать к новому месту работы — не проблема. Поэтому уволить работника куда проще, чем у нас: не пропадёт!

   А повседневное соблюдение законов контролируют всеобъемлющие — и в силу этого монопольные — профсоюзы и союзы предпринимателей. Монополист монополисту глаз не выклюет — но и дремать не даст.

   Итак, перед нами предстало

   Среди аргументов против обособления трудового права — западный опыт. Запад сопротивлялся выделению трудового права из гражданского очень долго.

   Правда, в 50-х годах сдался. Может быть, ради конкуренции с социализмом?

   Да нет. К этому времени наши возможности высоко оценивали разве что мы сами¹⁰. Просто развилась научно-техническая революция. Трудовые отношения усложнились. И всей виртуозности западных юристов уже не хватало для втискивания их в общегражданские рамки.

   У нас большинство трудовых отношений были принудительны. Это скрывало их гражданско-правовую сущность — и сложность. Теперь, снимая маскировку, мы пытаемся разглядеть их в полном объёме.

   Гражданское право, оказывается, одна из важных сторон права трудового.

   Конечно, не единственная. Может быть, даже не важнейшая. Но если мы попытаемся эту сторону игнорировать, если Трудовой кодекс будет Гражданскому противоречить — работать он не будет. А вот парализовать нашу работу сможет.

   Исходя из этого и можно оценивать нынешние дискуссии о будущем КЗоТ.

⁰¹По иронии судьбы, он заявил это в ходе математического спора, в котором оказался неправ. Он долгое время полагал, что решил задачу квадратуры круга.

⁰²«Обретение смысла, или Нужно ли нам трудовое право». Одесса, информационный бюллетень «Студия «Негоциант»», № 14 (93).

⁰³Privi legium — частное, собственное, право (лат.).

⁰⁴В США права Федеральной резервной системы и Службы внутренних доходов тоже великоваты…

⁰⁵Большинство авиакомпаний используют самолёты, полученные в лизинг.

⁰⁶Начавшиеся с уходом из фирмы обоих основателей — и, похоже, завершающиеся нынче, когда Джобс уже два года вновь возглавляет своё детище.

⁰⁷См., в частности, мою статью «Много ли рынку людей надо? (Интеллект и производство)».

⁰⁸Именно так — через всемирную сеть Internet — создаётся операционная система Linux, признанная потенциальным конкурентом всего семейства Windows. И это невзирая на то, что за Windows мощь коллектива фирмы Microsoft, оцениваемой ныне во многие сотни миллиардов долларов — а бесплатно раздаваемой Linux занимаются на чистом энтузиазме. Компания Red Hat, популярная распространительница Linux, недавно стала акционерной — и оценена в десятки миллионов.

⁰⁹Эту схему предложила для приватизации московских магазинов Людмила Пияшева. К счастью, в городе к советам доктора экономических наук довольно быстро перестали прислушиваться. Так что торговая сеть Москвы вышла из паралича. Зато на федеральном уровне рецепты Пияшевой учли. Именно предусмотренные Верховным Советом в 1992-м льготы — почти монополия на покупку — для трудовых коллективов приватизируемых предприятий обесценили ваучеры.

¹⁰И то квалифицированные экономисты сомневались. Дискуссия об экономических проблемах социализма началась ещё в 1950-м. Именно выработанными в этой дискуссии рекомендациями руководствовались Косыгин и Дэн Сяопин.