Почему дешевеет водка?

Анатолий Вассерман

   В последнее время часто говорят: большинства товаров можно на стабильный доход купить всё меньше и меньше. Одно из немногих исключений — водка. На среднюю пенсию её можно купить впятеро больше, чем ещё 2–3 года назад.

   Из этого делается очевидный вывод: власть спаивает народ. А дальше рассуждения зависят уже от того, как автор к этой власти относится. Кто получше — объявляет спаивание прискорбной ошибкой. Кто похуже — происками Запада или всемирным сиономасонским заговором.

   Неужели власть действительно поощряет пьянство? Если так, то она составляет любопытнейшее исключение из общего правила. Ещё ни одно правительство мира не пыталось не то чтобы поощрять, но хотя бы мириться с народным пьянством. Уж хотя бы потому, что народ нужен власти для прокорма.

   И российская власть ничем от прочих не отличается. Введен грандиозный акциз на водку отечественного производства — до 85 % от цены продажи. Отменены таможенные льготы на импортное спиртное. Акцизы на него подняты выше, чем на российское: с таким расчётом, чтобы литр отечественной водки стоил не меньше 20 тысяч рублей, а литр импортной — не меньше сорока. С каждым днём ужесточается контроль за качеством выпивки — значит, снижается её количество.

   И тем не менее спиртное дешевеет. Не в абсолютных цифрах, конечно — в условиях инфляции они мало что говорят. Но по отношению к другим товарам.

   Впрочем, и в абсолютных цифрах картина непривычная. Задуманный подъём цен на водку провалился, как любые государственно-экономические меры. Удалось взвинтить цены на напитки высокого качества — вроде джина и виски. Но импортная водка до намеченных правительством сорока тысяч взлетела на считанные дни — и вновь упала куда ниже этой планки.

   Чудес в экономике не бывает. Если товар дешевеет, несмотря на налоги — значит, его больше производят и меньше потребляют.

   Больше производят — бесспорно. Собственное производство, несмотря на все жалобы директоров, упало ненамного. А уж импорт… Все флаги и этикетки в гости к нам. Разнообразием поражают не только солидные магазины, но и любой уличный ларёк.

   А вот потребляют вроде заметно больше. В пересчёте на чистый спирт — 14.3 литра в год на душу населения. Включая пионеров и пенсионеров.

   Цифра, конечно, убийственная. Особенно на фоне шведских (там тоже пьют до изумления) медицинских данных: взрослый здоровый мужчина может без вреда для здоровья выпить в год не более 0.5 литра спирта.

   Только распределяется это потребление очень уж неравномерно.

   «Новые русские» пьют чудовищно. Успокаивают нервы, вероятно. Бизнес — вообще дело нервное, а в наших условиях государственного и частного, налогового и инспекторского рэкета можно удивительно, как ещё хоть кому-то удаётся выжить.

   По-прежнему спиваются колхозники. Полезного для себя всё равно ничего не сделаешь. Смысла в работе не видно. Крепостное право разрушает души рабов не меньше, чем помещиков. И трещины в душе заливаются спиртом.

   Больше прежнего пьют бомжи. Кому раньше милостыни хватало лишь на политуру, может теперь купить и что-нибудь не слишком ядовитое. Кстати, это одна из причин роста потребления: раньше не всё выпитое попадало в статистику. Суррогаты и самогоны уступают место нормальному фабричному пойлу. И даже в продажу нынче попадают в фирменном гриме — как подделка под «Кристалл» и «Абсолют».

   Но самый массовый потребитель спиртного — те, кто на Западе именуются средним классом. Просто потому, что их больше всего. У нас это — промышленные рабочие, средняя интеллигенция…

   Вот они как раз пьют с каждым днём меньше. Не хватает либо времени, либо денег.

   С деньгами всё ясно: если их не хватает на еду, покупать выпивку будет только законченный алкоголик. А такие долго не живут.

   А вот времени не хватает как раз тем, у кого деньги есть. И не только потому, что добыть эти деньги можно лишь большой работой. Но и потому, что появившиеся деньги сейчас можно потратить интереснее, чем на простую выпивку.

   По телевизору показывают много, а главное, разнообразно. Кому этого мало — редкое прежде чудо техники, видеомагнитофон, доступен нынче любому, кто твёрдо решит на него заработать. Газеты пишут прежде невиданное. Книги ещё не все у нас отвыкли читать — и для неотвыкших выбор неограниченный. Да и по магазинам можно ходить бесконечно, как по музеям: не куплю, так хоть полюбуюсь.

   «Новые русские» пьют дорогое и экзотическое. Но их мало. Колхозники и бомжи — что подешевле да подоступнее. А вот самый массовый прежде потребитель — рядовой работник — потребляет куда меньше прежнего. Потому и выпивка того качества, которое на него рассчитано, дешевеет.

   Новая власть сделала с народом немало странного. И, наверное, сделает не меньше. Но в чём она точно неповинна — так это в его спаивании.