Спекуляция земли

   Латинское speculatio означает рассмотрение, умозрительное рассуждение. Россияне оставили латинское слово для одного вида рассмотрений — рассуждения о собственной выгоде.

   Мир велик. За рубежом всегда найдётся что-нибудь дешевле, чем дома. Я спекулирую (то есть усматриваю): куплю там и продам здесь — получу выгоду. Вот почему купцы издавна снабжают весь мир не одними диковинами, но и самыми массовыми товарами. За морем телушка — полушка, да рубль перевоз. Купец берёт организацию перевоза на себя. Привезёт сразу четыре сотни телушек, разложит рубль на всех — перевоз каждой обойдётся в полушку. И его спекуляция — что по грошу все четыре сотни разойдутся — оправдается. А ежели по такой цене шестьсот телушек пойдёт — купец в барыше будет.

   Я делаю за час либо стол, либо три стула. А Вы — два стола или четыре стула. Вместе спекулируем: Вы вместо одного стола можете сделать только два стула, а я — целых три. Значит, мне выгоднее делать только стулья, а Вам — только столы. Вот почему разделение труда — лучший способ поднять его производительность и обеспечить всеобщее процветание.

   Отчего же слово «спекуляция» стало в СССР обозначать преступление?

   Допустим, товар продаётся явно дешевле своей стоимости. Я спекулирую: найдутся люди, готовые заплатить за него настоящую цену. Покупаю за столько, сколько требует неразумный продавец. И иду искать, кому этот товар нужнее. То есть в этом случае свою выгоду я получаю не столько от своих собственных стараний, сколько от чужой ошибки.

   Впрочем, такая спекуляция в целом тоже полезна. Ведь продавец, не берущий настоящей цены, сам себя лишает средств на новое производство. То есть он вредит тем, кто изготовляет его товар. Значит, чем скорее он поймёт свою ошибку (либо разорится и уйдёт с рынка), тем лучше для нас всех.

   Но как раз таким нерадивым продавцом всегда было советское государство! Назначенные чиновниками цены многих товаров не окупали расходы не то что на их производство, но даже на доставку в магазины. Скажем, откармливать скотину дешевле было печёным хлебом, нежели зерном.

   Государство себя внакладе не оставляло. Цены многих других товаров были столь же несуразно высоки. Например, килограмм советского легкового автомобиля в середине 1960-х делали за рубль, а продавали за четыре. Так и покрывались убытки от раздачи того же хлеба.

   Хотя работает эта система всё равно плохо. Продал ты себе в убыток сегодня, а дотация от государства когда ещё будет! И вообще, к чему делать то, от чего никакой выгоды не получишь? Государство подстёгивало производителей плановыми приказами. А тех, кто работал по завышенным ценам, сдерживало. Не то наделают выгодного товара столько, что цена упадёт…

   Но зачем же советские чиновники разоряли страну? Неужели брали цены с потолка просто по глупости? Нет. За несуразными ценами — точный расчёт. Занижена цена — товар будут брать даже те, кто без него легко мог бы обойтись. На всех не хватит. И чиновники могут выбирать — кому дешёвый товар дать, а кому нет. Выгода государства — не деньги, а дополнительная власть.

   Вот чему, оказывается, противоречит частная спекуляция — спекуляции государственной. Ведь у частного продавца товар купит тот, кому он нужнее, а вовсе не тот, кому государство дозволит. Потому советская власть и объявила спекуляцию преступлением.

   И за семьдесят с лишним лет все мы к этому привыкли. Слово «спекулянт» у нас — оскорбление. Так же, впрочем, как и слово «умный».

   А самым кошмарным преступлением объявили спекуляцию землёй. Ведь советская власть считала своей собственностью и землю, и всех, кто на ней работает. Точь в точь император Николай II Александрович Романов, чью власть коммунисты унаследовали: тот в 1897-м, во время переписи населения, на анкетный вопрос «Род занятий» ответил «Хозяин земли русской».

   Чтобы назначать цены принудительно, надо владеть всем, что в стране производится. Поэтому главный враг советской власти — самостоятельный сельский труженик. Он не нуждается в командах свыше. Значит, не обязан отдавать всяким командирам плоды своего труда.

   А основа независимости крестьянина — его право распоряжаться землёй. По своему усмотрению. И разумеется, к своей выгоде.

   Кто искушён в бесконечных нюансах поведения растений, достаточно силён для земледельческого (от зари до зари) труда, наконец, просто удачлив — тому есть прямой смысл прикупить себе земли побольше. Он спекулирует: будет земля — заработаю столько, что расходы на покупку оправдаются.

   У кого же покупать? У тех, кому с крестьянской работой не везёт. Кому не постичь тонкости обращения с землёй и тем, что на ней растёт. У кого просто не хватает сил — по болезни, по старости…

   Продавцы внакладе не останутся. По крайней мере, выручат за свою землю достаточно, чтобы освоить другую работу, более для себя подходящую. Или — кому срок подошёл — просто безбедно отдыхать в преклонные лета.

   Горожанам тоже неплохо. Собирается земля у тех, кто готов за неё платить — значит, вырастят на этой земле больше.

   Землю часто зовут живой, мыслящей кормилицей. Если она и впрямь мыслит, то уж обязательно спекулирует: ей лучше оказаться в тех руках, которые смогут из неё извлечь побольше пользы.

   Кто же спекулирует иначе? Кому свободная торговля землёй невыгодна?

   Тому, кто сам ею распорядиться с пользой не умеет — зато может заставить других работать на себя.

   В старину такие люди звались помещиками. Захватив всю землю, можно принудить крестьян изрядную часть своего труда отдавать землевладельцам. Так что тем уже всё равно, хорошо ли земля используется. Главное — чтобы она в их руках оставалась, не уходила к тем, кто сам на ней работает.

   В советское время помещики сменили название. Стали председателями колхозов, директорами совхозов. И самостоятельности у них поубавилось. Назначала (а заодно и снимала) их теперь советская власть — райкомы КПСС. Но в своём селе помещик оставался по-прежнему всевластен.

   С падением советов помещики перестали бояться увольнения. А взамен КПСС создали свою партию. Назвали её аграрной — сельскохозяйственной. Хотя по сути это помещичья партия России.

   Работает АПР вместе с КПРФ — былой КПСС. Когда россияне не пустили аграриев в Думу по партийным спискам, КПРФ даже одолжила несколько депутатов, чтобы создать аграрную фракцию.

   Вместе борются эти партии против земельной спекуляции. Даже Земельный кодекс приняли новый. Он по сути запрещает переход земли в те руки, которые сумеют извлечь из неё больше пользы. К счастью, президент этот кодекс отклонил. Но коммунистические помещики не теряют надежды.

   В противовес помещичьему кодексу президент своим указом разрешил переход земли в хорошие руки. Причём на таких условиях, что продавец тоже ни при какой погоде в убытке не останется. Но закон выше указа. Если помещики продавят свои законы, проданная земля станет бесхозной. Поэтому и торгуют ею у нас очень неохотно. Так что немалая часть земли всё ещё у тех, кто из неё никакой пользы извлечь не может. Ни себе, ни людям.

   Шансы на победу помещиков не так уж малы. В союзе с ними нынче не одна КПРФ. Часть Аграрной партии объединилась с бюрократами всея Руси — блоком «Отечество — Вся Россия». Оно и понятно. Свободное село мешает жить не только деревенскому чиновнику, но и городскому.

   Помещики жалуются: без щедрых казённых дотаций селу не хватает денег на самые неотложные нужды. Естественно, не хватает! Главари Аграрной партии каждый год рьяно выпрашивают в США продовольственную помощь. Геннадий Кулик, когда заведовал сельским хозяйством в правительстве Евгения Примакова, больше вообще ничем не занимался. Не зря они оба сегодня в блоке ОВР числятся. В тех краях, где помещиков нет, плодов крестьянского труда столько, что девать некуда. Так что иностранная еда к нам попадает по дешёвке. И наше село остаётся без денег. То есть в руках помещиков.

   Правда, с деньгами у крестьян во всём мире туговато. Сезонное производство. Тратишь весь год, а зарабатываешь только с урожая.

   Но во всём мире, когда денег не хватает, идут в банк. Надёжно работаешь — тебе охотно одолжат сколько нужно. Правда, не бескорыстно: за своевременную помощь банки получают заслуженную плату. И не под честное слово, конечно, одолжат — а под надёжный залог.

   Крестьян всегда кредитуют под залог земли. Не умеешь ею распоряжаться, не зарабатываешь как следует — банк найдёт хозяина поискуснее. Тот и заплатит за землю достойно — умелые руки своё отработают. А выручкой от продажи залога банк поделится с неудачником. Чтобы тот новое дело начал. Разорять честного работника банку невыгодно: с разора заработаешь один раз, а с работающим можно всю жизнь сотрудничать ко взаимной выгоде. Тем более что банков много. Прославишься разорительным аппетитом — никто с тобой дела иметь не будет, все пойдут к банкирам поскромнее.

   А вот если деньги даёт кто-то один — он и хозяин. Поэтому наши помещики запрещают закладывать землю. Крестьянам неоткуда брать оборотные средства, кроме как у тех же помещиков и чиновников.

   Словом, пока землёй спекулируют только левые — АПР–КПРФ–ОВР. Изображают себя защитниками земли от разграбления. А по сути — грабят нас всех. Не дал заработать — всё равно что украл.

   Это именно спекуляция — точное видение собственной выгоды. Обездоленные голосуют за левых — стало быть, левым надобно, чтобы обездоленных было побольше.

   За торговлю землёй всерьёз ратует только Союз Правых Сил. Тоже в своих интересах: те, кто верит в себя, голосуют за правых. Правые всегда на стороне тех, кто работает сам. Так же, как левые — с теми, на кого работают другие.

   Земля, похоже, всё-таки неодушевлённая. Сама спекулировать свою выгоду не может. Придётся каждому из нас поразмыслить за неё.

   Выбирайте!